Маурер Людвиг Вильгельм

Основная статья: История музыки в России

Биография

На основе статьи: М. Долгушина, Г. Петрова^[1]

Людвиг Вильгельм Маурер родился в Потсдаме 8 февраля 1789 г. Его отец умер в чине капитана, когда сыну еще не было трёх лет. Военная служба отца давала Мауреру право на поступление в потсдамский Кадетский корпус, куда он и был определен как вольноприходящий воспитанник.

Что же касается музыки, то здесь Маурера следует признать одним из тех счастливцев, чье обучение изначально велось заинтересованными и высокопрофессиональными педагогами. Мать Маурера, урожденная Хаак (Haaсk), происходила из семьи известных немецких музыкантов.Обзор российского рынка банковской цифровизации: импортозамещение, искусственный интеллект и собственные экосистемы 6.5 т

Первым учителем Людвига Вильгельма стал один из ее братьев – концертмейстер придворного оркестра Фридриха Второго Карл Хаак, который обучал мальчика игре на скрипке. Убедившись в несомненном даровании племянника, Хаак настоял на необходимости его дальнейшего образования, и с одиннадцати лет Людвиг Маурер посвятил себя исключительно музыке. К занятиям с ним подключился еще один брат матери, директор музыки в Штеттине, композитор Вильгельм Хаак. Каждую зиму Маурер проводил в доме дяди, под руководством которого осваивал гармонию, контрапункт и азы композиторской техники.

1802: Начало работы в Берлинском придворном оркестре и камер-музыкантом прусской королевы Луизы

Первое публичное выступление Маурера состоялось в 1802 г. в Берлине, в концерте известной певицы Гертруды Мара, и имело триумфальный успех. «Тринадцатилетний юноша, Людвиг доказал игрой своей, что ему в удел досталась тайна двигать сердцами слушателей и владычествовать в царстве гармонии». На следующий день после концерта Маурер был принят на службу в капеллу прусского короля, а также получил звание камер-музыканта королевы Луизы, супруги Фридриха, любительницы и ценительницы искусств.

В Берлинском придворном оркестре Маурер служил в 1802–1806 гг. В 1806 г. оркестр был распущен, и молодой музыкант в поисках средств к существованию отправился в концертное турне по городам Восточной Европы, посетив Кенигсберг, Мемель, Ригу, Митаву. По словам современника, Маурер, «еще не вышедший в то время из отроческих лет, путешествовал со скрипкою под мышкой, и звуки его везде пробуждали бодрость и надежду в сердцах, трепетавших перед бурями европейских событий».

1808: Переезд в Россию и поступление на должность капельмейстера домашнего оркестра В.А.Всеволжского

Важнейшее значение для Маурера имела состоявшаяся в 1807 г. в Риге встреча со знаменитыми скрипачами, крупнейшими представителями парижской скрипичной школы Франсуа Байо и Пьером Роде. Знакомство с ними не только способствовало совершенствованию мастерства Маурера, но и повлияло на его дальнейшую судьбу. Оба французских музыканта в то время служили в России и имели звания придворных солистов. В течение полугода в Риге, а затем в Митаве Маурер брал уроки у Роде, а затем, заручившись поддержкой французского скрипача, отправился с концертами в Петербург и Москву. В Москве молодой музыкант вновь встретился с Байо и благодаря его протекции получил место капельмейстера домашнего оркестра В. А. Всеволожского. С этого времени музыкальная деятельность Маурера преимущественно протекала в России.

Москва и Петербург первой четверти XIX в. были центрами притяжения для многих европейских музыкантов. Привлеченные высокими заработками и неизменным вниманием публики, здесь оказались популярные в свое время композиторы, певцы, солисты-инструменталисты. Маурер органично влился в этот круг. Известно, что уже в первые годы жизни в Москве он познакомился с Дж. Фильдом, И. В. Гесслером, а также с Б. Г. Ромбергом, с которым в дальнейшем, в течение многих лет, его связывали тесные контакты. Сама служба у В. А. Всеволожского обеспечивала Мауреру возможность активного творческого общения. Дом Всеволожских привлекал к себе многих любителей искусств и являлся одним из центров музыкальной жизни Москвы, а затем и Петербурга. Крепостной оркестр Всеволожского, руководство которым являлось основной обязанностью Маурера, долгое время считался одним из лучших в обеих российских столицах.

Всеволод Андреевич Всеволожский – в то время один из самых богатых людей России – владел железоделательными заводами в Пермской губернии, соляными и рыбными промыслами. Современники отзывались о нем как о человеке чрезвычайно деловом и энергичном. «В 1815 году, гораздо прежде Берда, Всеволожский устроил первый пароход в России и, совершив на нем путь из своих заводов до Казани, первый практически доказал возможность пароходства по Волге. <...> Ему Россия обязана первым успешным испытанием английского способа выделки железа, усовершенствованием паровых машин, введением освещения газом, разработкою каменного угля на Урале, открытием в уральских степях золотоносных россыпей <...>».

Сыновья В. А. Всеволожского – Александр Всеволодович и Никита Всеволодович в конце 1810-х–1820-х гг. вращались в кругу литературной и театральной элиты Петербурга. Никита Всеволожский – «счастливый сын пиров» (А. С. Пушкин) – был постоянным посетителем «чердака» А. А. Шаховского, а в 1819 г. стал одним из основателей общества «Зеленая лампа», собиравшегося преимущественно в его доме. Он занимался литературной деятельностью, был весьма артистичен и играл в домашних спектаклях. Александр Всеволожский пользовался известностью как певец и композитор-дилетант. Некоторые его сочинения сохранились до настоящего времени. Например, романс «Разлука» («Итак, с тобою я расстался») на стихи А. Найденова издан в литературно-музыкальном альманахе «Радуга» в 1830 г. Сохранился в ИРЛИ и МГК. Известна также «Песня» на стихи Иванчина-Писарева, опубликованная в музыкальном альманахе «La bouquet» в 1832 г^[2].

1812

Постановка первой оперы «Опасная нескромность»

Первая театральная премьера Маурера состоялась 20 января 1812 г. в Арбатском театре актеры французской труппы исполнили его оперу на текст Кортеса «Les dangers de l’indiscretion» («Опасная нескромность»).

Переезд в поместье Всеволжского в Пермской губернии во время нашествия Наполеона

Во время нашествия Наполеона в 1812 г. Всеволожские покинули Москву и отправились в одно из своих пермских поместий. Здесь, «ввиду снеговых пустынь <...>», Маурер провел около пяти лет. Оркестр был в его постоянном распоряжении, а следовательно, он имел возможность совершенствоваться как в дирижерском, так и в композиторском мастерстве. Маурер мог слышать в живом исполнении каждое свое новое сочинение: удел далеко не всех начинающих композиторов. По-видимому, именно в эти годы он приобрел практические навыки инструментовки, а также способность добиваться качественного звучания силами небольшого коллектива музыкантов.

1816: Женитьба на побочной дочери Всеволжского Анне

В 1816 г. Маурер женился на побочной дочери Всеволожского Анне.

1817: Возвращение в Москву и концерт из собственных произведений

В 1817 г. Всеволожские вернулись в Москву.

В пермский период Маурер активно занимался композиторской деятельностью. Представление о жанрах написанной им музыки дает напечатанный в «Московских ведомостях» анонс концерта, который «15 декабря 1817 года Маурер, придворный музыкант капеллы его величества короля Прусского [по разрешению королевы Луизы Маурер сохранил за собой это звание. – М. Д. и Г. В.], будет иметь честь дать <…> в новой зале г. Йогеля на Малой Бронной». Приведем программу концерта полностью

I часть: 1. Увертюра. Сочинение г. Маурера; 2. Маурер будет играть на скрипке Концерт своего сочинения; 3. Тенор Минюхин будет петь Арию. Сочинение г. Маурера; 4. Г-жа Терезия Далокка [Даль’Окка] будет играть Рондо для фортепиано Маурера.

II часть: 5. Увертюра. Сочинение Маурера; 6. Маурер на скрипке сыграет собственные вариации на три песни из оперы «Казак-стихотворец»; 7. Голубев и Беляев будут играть на валторнах Рондо Маурера; 8. Маурер будет играть на скрипке свой концерт с аккомпанементом оркестра и хора. 9. Финал.

Перед нами заявка на авторский концерт, составленный из произведений одного композитора. Отметим, что монографический концерт – исключительное явление в России начала ХIХ в.; его могли позволить себе лишь наиболее выдающиеся музыканты.

1818

Переезд в имение Рябово под Петербургом

После возвращения в Москву В. А. Всеволожский перебрался в окрестности Петербурга. Он приобрел имение Рябово в двадцати верстах от столицы и жил там практически безвыездно.

В Российском государственном историческом архиве сохранился билет, который был «дан на свободный проезд до Санкт-Петербурга прусскому подданному, музыканту Людвигу Мауреру». По правилам того времени, в билете были указаны приметы путешественника: «Лета – 26, рост – средний, волосы – темнорусые, брови – темнорусые, глаза – карие, нос – прямой, рот – умеренный, борода – круглая, лицо – белое, особые приметы – нет».

Оперетта «Лекарь-самоучка» и вставные номера для оперы «Жиль Блаз в вертепе разбойников»

По некоторым сведениям, в эти годы Маурером была сочинена «оперетта на русский текст» «Магнетизер» (по-видимому, имеется в виду опера-водевиль «Лекарь-самоучка, или Животный магнетизм» на текст А. А. Шаховского). Спектакль был показан в домашнем театре Всеволожского. В 1818 г. «Лекарь-самоучка» был также поставлен в Большом театре в Петербурге и имел значительный успех.

Следует отметить еще одно сочинение Маурера для театра. В 1818 г. он написал несколько вставных номеров для петербургской постановки оперы Ж. Ф. Лесюэра «Жиль Блаз в вертепе разбойников», текст которой был переведен с французского Н. В. Всеволожским.

1819: Поездка в Германию и Францию

В 1818 г. Маурер вместе с женой и маленькой дочерью Софи уехал в Германию. Письмо композитора А. В. Всеволожскому из Берлина от 16 марта 1819 г. содержит сведения об успехе его концертных выступлений. Наряду с публичными концертами Маурер играл соло и в ансамбле в салонах берлинской аристократии, где ему также был оказан весьма теплый прием. Однако, будучи в Берлине, композитор сообщал родным о своем желании вернуться в Россию, добавляя при этом: «Que fait l’habitude...» («Что делает привычка...»). Музыкант сообщает и о своих ближайших планах: возвращению в Петербург будет предшествовать поездка во Францию, во время которой он намеревается играть везде, где будет останавливаться, и, по возможности, сочинять. В другом письме А. В. Всеволожскому, из Потсдама от 23 апреля 1819 г., композитор упоминает о сочиненном им концерте для четырех скрипок, который он собирается издать в Лейпциге вместе с еще одним концертом, посвященным В. А. Всеволожскому.

Сезон 1819–1820 гг. Маурер провел в Париже, где он успешно концертировал.

1821: Возвращение в Петербург

В 1821 г. вернулся в Петербург, куда к тому времени перебрались и Всеволожские. Имя Маурера многократно упоминается в светской хронике: как солист-виртуоз и капельмейстер оркестра Всеволожского он принимал участие во многих концертах, в том числе любительских. «На скрипке отличился особенно г. Маурер, возвратившийся из путешествия своего по Европе, где также снискал он дань уважения к своему таланту, известному уже по многим прекрасным его музыкальным произведениям».

Период творческой активности Маурера в создании музыки для театра приходится на конец 1810-х – начало 1820-х гг. После возвращения семьи Всеволожских из Пермской губернии композитор благодаря Александру Всеволодовичу и особенно Никите Всеволодовичу Всеволожским оказывается вовлеченным в круг светской молодежи – любителей и ценителей музыкального и театрального искусства.

Как известно, в течение второго десятилетия XIX в. на русской сцене закрепился жанр музыкальной комедии-интриги – водевиль. Особым расположением публики пользовалась опера-водевиль, в которой, по мнению современников, соединились сильные стороны двух жанров – музыкального и драматического. Пьеса, как правило, была интересней и динамичней, нежели литературная основа комической оперы, а музыкальное оформление отличалось разнообразием. Среди русских драматургов – первых авторов водевилей – выделяются А. А. Шаховской и Н. И. Хмельницкий. Современники особенно ценили водевили Хмельницкого, усматривая в них легкость стиха, грациозность и остроумие.

Людвиг Вильгельм Маурер – признанный композитор этого жанра, по мнению В. Моркова, один из лучших «сочинителей русской оперы». Практически все водевили с его музыкой пользовались популярностью и в течение последующих десятилетий ставились на сценах столичных и провинциальных театров. В 1818–1823 гг. Маурер принял участие в создании нескольких опер-водевилей. Музыку к пьесам:

• «Карантин» Н. И. Хмельницкого (поставлена 26 июля 1820 г. в Большом театре в Петербурге) и
• «Актеры между собой, или Первый дебют актрисы Троепольской» Н. И. Хмельницкого и Н. В. Всеволожского (поставлена 3 января 1821 г. в Большом театре в Петербурге) он написал в сотрудничестве с А. Н. Верстовским, которого в то время учил игре на скрипке;
• оперу-водевиль «Новая шалость, или Театральное сражение» (текст Н. И. Хмельницкого, поставлена 12 февраля 1822 г. в Петербурге) – совместно с А. Н. Верстовским и А. А. Алябьевым.

Неизменно благоприятными были отзывы прессы о сценических опусах с музыкой немецкого композитора. Так, водевиль «Новая шалость» произвел настоящий фурор среди театралов. «Успех этот объясняется тем, что в пьесе роли шалунов-мальчиков были исполнены девушками, что явилось совершенным новшеством, доселе никем не применявшимся в театральном искусстве».

В бенефис известной актрисы Ежовой 28 сентября 1821 г. «была играна опера-водевиль, переведенная Хмельницким, Суженого конем не объедешь в одном действии, музыка Маурера – один из самых лучших и игривых водевилей, с прекрасными куплетами».

1822: Участие в масштабном праздновании дня рождения Всеволжского

Многие современники вспоминают о ежегодных трехдневных праздниках, которые В. А. Всеволожский устраивал по случаю своего дня рождения. Особенно значительный резонанс получило торжество в Рябово 24–26 октября 1822 г^[3]. Программа праздника и текст открывавшего торжества Пролога были изданы отдельной книгой (Описание праздника, данного родными и друзьями его превосходительству Всеволоду Андреевичу Всеволожскому по случаю его рождения, в Рябове, 25 октября 1822 г., с приложением музыкальных нот и пятнадцати гравировальных картин. СПб., 1823). В ней подробно описывается каждое увеселение: шарады, загадки, каламбуры, логогрифы, омонимы, анаграммы, романсы еt action.

Помимо Пролога, сочиненного Ф. Н. Глинкой и названного «Проезжий, или Приготовление к именинам», на сцене домашнего театра Всеволожских были представлены:

• специально написанная к празднику опера-водевиль Н. И. Хмельницкого «Новый Парис» с музыкой А. А. Алябьева, А. Н. Верстовского и Л. Маурера;
• комедия Н. И. Хмельницкого «Нерешительный» и
• небольшая опера «Les Rendez-vous bour geois» (автор не установлен).

В исполнении «Les Rendez-vous bourgeois» принимал участие Маурер (единственный известный нам случай его выступления в любительском спектакле). Он играл роль Господина, а роль Слуги исполнял другой популярный в Петербурге музыкант, также долго служивший у Всеволожского, – гобоист Ф. Червенка. Кроме указанных выше лиц в подготовке и проведении праздника принимали участие А. Н. Верстовский, который, по отзыву П. Свиньина, восхитил слушателей своим «очаровательным голосом»^[4], Н. В. Всеволожский, его будущая жена, княжна В. П. Хованская, гитарист и композитор С. Н. Аксенов. А. А. Алябьев, который, по мнению Б. С. Штейнпресса, должен был исполнить одну из главных ролей в Прологе, на празднике не присутствовал по причине смерти отца^[5].

В Рябово были приглашены известные артисты императорских театров И. И. Сосницкий, А. М. Колосова, М. И. Вальберхова. «Сосницкий и Вальберхова весьма искусно загримировали он – актеров, она – актрис, и давали свои советы и указания насчет костюмировки и вообще всех сценических принадлежностей»^[6]. Декорации для постановок были сделаны П. Гонзага. Петербургский высший свет еще долго обсуждал это событие. Упоминалась «музыка, известная в городе и принадлежащая хозяину, которая <…> управлялась искусным артистом Маурером и которая всеми любителями слухопрельщения особ ливо похваляется»^[7].

1823: Музыкальное оформление встречи в Гатчине невесты великого князя Михаила Павловича - Елены Павловны

По-видимому, Маурер выступал также при дворе и заслужил одобрение вдовствующей императрицы Марии Федоровны. В 1823 г. именно ему было поручено «музыкальное оформление» официальной встречи в Гатчине невесты великого князя Михаила Павловича, принцессы Шарлотты Вюртембергской (1806–1873), которая после крещения получила имя великой княгини Елены Павловны. Как супруга младшего сына Павла Первого великого князя Михаила Павловича, впоследствии заняла могущественное положение в свете, причем «не только по одному своему сану, но и по своему просвещенному уму, по своим глубоко человечным убеждениям и, наконец, самому тонкому и самому широкому пониманию искусства» (Соллогуб В. А. Воспоминания. М.; Л., 1931. С. 308). Вошла в историю как высочайшая покровительница Русского музыкального общества.

Для торжественной церемонии Маурер сочинил два романса et action – «Пустынник» и «Ангел и певец», оба – на текст В. А. Жуковского. Стихотворение «Ангел и певец» было написано Жуковским специально для торжества встречи принцессы Шарлотты. В полном собрании сочинений поэта 1902 г. оно датируется 5 октября 1823 г. Это стихотворение-аллегория, его содержание – разговор Ангела-хранителя «дочери царей», приведенной судьбой на Север, и Певца, воспевающего страну, в которую прибыла принцесса. Романсы были изданы в том же, 1823 г. Музыка их «всеподданнейше посвящена сочинителем Ее Императорскому Величеству государыне императрице Марии Федоровне». Экземпляры романсов сохранились в отделе нотных изданий и звукозаписей РНБ и в фонограммархиве ИРЛИ (Пушкинский Дом).

О музыке романса (как, впрочем, и о празднестве в целом) с восторгом отзывается корреспондент «Отечественных записок»: «Начало выражено `аллегром`, изображающим любопытство, удивление, нетерпение русского барда. Песнь вдруг переходит в звуки нежные, сладкие, тихие – это ответ Высокого гостя <...> и если портрет юной принцессы, делаемый ее ангелом-хранителем, привел всех в приятное умиление, то хоры, повторившие предречение его `Навсегда с ее душою...`, показались райскою гармонией, могущей существовать только `в стране лазурной, за границею земной". И для большего очарования хоры сии расположены были в некотором удалении, и перед вторым куплетом, когда на театре в облаках представилась группа, изображающая судьбу, окруженную хранителями жизни, Маурер экзекютировал на скрипке с особым искусством превосходного соло, что все вместе сделало на зрителя неизъяснимое впечатление».

Второй «романс» Маурера основан на переработанном и несколько сокращенном (по-видимому, самим поэтом) тексте баллады «Пустынник». Воспевающий идею любви и верности, он как нельзя более гармонировал с событиями дня. С точки зрения композиции, оба «романса» подобны оперной сцене.

Все исполнители были любителями из высшего общества. Партии Мальвины и Ангела пела княжна Хилкова, обладавшая хорошим контральто; роли Пустынника и Певца «играл г. Всеволожский с отличным искусством, имея голос небольшой, но правильный, приятный»; партию Трубадура исполнял граф Соллогуб, бас, который «удивительным голосом своим придал еще более выразительности сему прелестному рассказу».

1825: Королевский капельмейстер в Ганновере

В 1825 г. Маурер вновь покинул Россию, приняв предложенное ему звание королевского капельмейстера в Ганновере. На отъезд музыканта отозвался четверостишием «Мауреру на последний концерт» граф Хвостов:

В этот период музыкант особенно много концертировал – выступал в Берлине, Вене, Гамбурге, но неоднократно бывал и в Петербурге. В Ганновере Маурер создал ряд сочинений, принесших ему славу как композитору. Это опера «Алоиза», премьера которой состоялась в 1827 г., и исполненный в 1829 г. на музыкальных торжествах в Нордхаузене концертант для четырех скрипок.

Двухактная опера «Алоиза» в 1830-е гг. ставилась на многих сценах Европы, но «нигде не стояла так прочно, не имела столь длительного существования, как в Ганновере». О берлинской премьере концертанта, в которой принимали участие Людвиг Шпор, Мюллер и Густав Вильде, известно из письма Маурера Всеволожскому: «Мы исполнили концертант для четырех скрипок, который оказался великолепным и произвел фурор». В этом же письме композитор упомянул об исполнении еще одного сочинения – нового концерта для скрипки с оркестром ми минор, одна из частей которого – Рондо – основана на русских и башкирских темах.

Вскоре после этого, на музыкальных торжествах в Галле (точная дата неизвестна), Маурер впервые представил публике своего десятилетнего сына Всеволода. О дебюте сына сообщает в письме в Петербург Анна Маурер: «Mon Vsevolod montre beaucoup de disposition pour le violon et à l’aide de Dieu il doit débuter cet hiver devant le public en jouant un Concert» («Мой Всеволод показывает все большее пристрастие к скрипке и, с Божьей помощью, он должен дебютировать этой зимой перед публикой, играя в концерте»).

1829-1830: Участие в создании музыки для двух водевилей в России

В 1829–1830 гг. увидели свет еще два водевиля, в создании музыки которых принимал участие Маурер:

• «Новый Парис» (текст Н. И. Хмельницкого, музыка написана совместно с А. Н. Верстовским») и
• «Муж и жена» (автор текста неизвестен, музыка Маурера, Шольца, Алябьева и Верстовского).

1832: Возвращение в Петербург для руководства оркестром Всеволжского

В 1832 г., уступив настоятельным просьбам В. А. Всеволожского, Маурер вернулся в Петербург и вновь встал во главе его оркестра. Имя Маурера многократно появляется на концертных афишах, причем в большинстве случаев он выступает с сыновьями – скрипачом Всеволодом и виолончелистом Александром. Следует отметить, что в период царствования Николая I в России существовала своего рода мода на выступления молодых виртуозов; приметой времени была также «семейственность» талантов. П. Н. Столпянский в книге «Музыка и музицирование в старом Петербурге» называет около тридцати фамилий вундеркиндов, концертировавших в российской столице в 1825–1854 гг. и среди них братья Эйхгорн, братья Гугели, сестры Погожевы, четыре брата и сестра Контские, братья Маурер и др.

1835: Капельмейстер оркестра французской труппы в Дирекции императорских театров

С 1835 г. начинается новый период в жизни Людвига Маурера. Он поступает на службу в Дирекцию императорских театров и назначается капельмейстером оркестра французской труппы. Работа в области создания театральной музыки входит в круг служебных обязанностей Людвига Маурера. По условиям контракта, заключенного композитором с Дирекцией императорских театров, он был обязан не только «дирижировать французским оркестром при всех пьесах, увертюрах и антрактах <...> на всех театрах, в городе, за городом, при Высочайшем дворе <...>», но и в случае неимения музыки для какого-нибудь водевиля «сочинять оную, за что получать от Дирекции по двадцать пять рублей за каждый водевиль».

Обязанностью театрального капельмейстера была также репетиционная работа. Маурер должен был «проходить с артистами все водевили, оперы, драмы с музыкою и спектакли французского репертуара, даже те пьесы, кои назначены в бенефис артистам», при этом «для выучки голосных партий и хоров» ему предоставлялся помощник.

Среди сочинений, написанных Л. Маурером для театра, выделяется музыка к двум балетам:

• «Шотландцы» (1836, Петербург) и
• «Тень» (1839, Петербург).

Особой популярностью пользовался балет «Тень», созданный выдающимся хореографом Филиппом Тальони для своей гениальной дочери. «Это не какая-нибудь компиляция, подобно большей части балетов, но сочинение оригинальное и столько же приятное, сколько блестящее <...> Тень и Тальони – обе легкие, воздушные, неосязаемые, неуловимые, как мечта, как видение, как тень, как Тальони, одним словом!»

Выдающийся дирижёр, пропаганда сочинений Бетховена

Среди многочисленных дарований Людвига Маурера самым ярким и значимым для истории концертной практики ХIХ в. являлось, без сомнения, великолепное искусство управлять оркестром. Возглавив в 1835 г. оркестр Французского театра, Маурер в кратчайшие сроки поднял его на высокий уровень профессионального мастерства. Красноречивое свидетельство тому – высказывание современника: «До него этот малочисленный оркестр едва мог играть одну и ту же симфонию Краммера, повторявшуюся лет 10 в каждом спектакле. Партии для пения были исполнены ошибок, музыканты играли нередко фальшивыми нотами. В течение года Маурер из этого оркестра, в котором некоторые музыканты едва умели двигать смычком, сделал небольшой, но прекрасный оркестр, играющий с большой отчетливостью нарочно переделанные для него Маурером симфонии Гайдна, Моцарта, Андреаса Ромберга и др. Антракты во французском спектакле сделались предметом любопытства для знатоков музыки. Все малейшие партии во французских водевилях переделаны Маурером и исполняются так добросовестно, как можно желать даже в большой итальянской опере».

Дирижерская деятельность Маурера не ограничивалась Французским театром: Маурер-капельмейстер прославился в концертах Филармонического общества, Придворной певческой капеллы, Концертного общества.

Имя Маурера-дирижера в истории русской музыки ХIХ столетия связано с пропагандой и интерпретацией лучших образцов западноевропейской классической музыки, и прежде всего произведений Бетховена. Напомним, что Маурер-скрипач вошел в историю петербургской концертной жизни как первый исполнитель скрипичного концерта Бетховена. Рекомендуя это неизвестное русскому слушателю сочинение великого композитора, В. Ф. Одоевский писал: «Любителям музыки едва ли удастся услышать его в другой раз, тем более что у нас один Маурер в состоянии сыграть сей концерт с энергию, которой требует это необыкновенное творение. Господин Маурер присоединил к первому allegro прелестную каденцию, составленную из бетховенских мелодий. Это как будто тризна по великом муже».

Обращение Маурера-дирижера к музыке Бетховена состоялось в 1835 г., когда оркестр под его управлением впервые в России сыграл увертюру Бетховена к драме «Король Стефан».

В 1840-е гг. Людвиг Маурер стал одним из ведущих дирижеров Петербурга. Не случайно именно с его именем связано крупнейшее музыкальное событие – исполнение 28 марта 1845 г. Пятой симфонии Бетховена. Согласно традиции того времени, в концерте принимали участие лучшие итальянские певцы: П. Виардо-Гарсия, Дж. Б. Рубини, А. Тамбурини. Выступали также знаменитый квартет братьев Мюллеров из Германии, семейство Маурер, Бём, Ристфаль и, что особенно важно подчеркнуть, – были задействованы все оркестры императорских театров. По этому поводу Одоевский восклицал: «Вот концерт, какого у нас еще не бывало!» Была тщательно продумана программа концерта, включавшая, в частности, знаменитое трио из оперы Глинки «Жизнь за царя» – один из «хитов» концертного сезона 1844–1845 гг.

Что касается Пятой симфонии Бетховена, то в этом концерте был достигнут качественно новый уровень исполнения. Во-первых, петербургская публика услышала симфонию наконец во всей полноте цикла, во-вторых – в том составе оркестра, который соответствовал партитуре Бетховена. Одоевский, анонсируя концерт, отмечал: «Она [Пятая симфония Бетховена] принадлежит к числу тех пьес, где необходимо собрание такого числа инструментов, какое будет у господина Маурера, т. е. 60 скрипок, 16 альтов, 16 виолончелей и 16 контрабасов. Любителям музыки нечего рассказывать, что до сих пор мы в концертах слышали лишь неясный отголосок симфоний Бетховена, ибо всегда – по недостатку надлежащего числа струнных инструментов во многих местах скрипки совершенно покрываются духовыми инструментами, так что до слушателя достигает лишь половина настоящего эффекта; надеемся, что на этот раз, при искусном содействии всех наших артистов и при дирижировании столь глубокого знатока музыки, каков Л. Маурер, услышим бессмертное произведение Бетховена так, как оно должно быть слушано».

1850-е гг. стали кульминацией дирижерской деятельности Людвига Маурера. Именно с этим периодом связано его систематическое обращение к симфоническим произведениям Бетховена. Интерпретация Маурера на долгие годы становится образцом дирижерского прочтения музыки венского классика.

Одоевский, нарекавший музыканта в разные годы «нестор скрипачей», титулами «сочинитель прекрасных концертов», «первоклассный симфонист», справедливо причислял его «к числу лучших капельмейстеров Европы». В подобной оценке капельмейстерских способностей Л. Маурера критик не был одинок. «Из дирижеров, которыми Петербург обладал и еще обладает в последнее десятилетие, – отмечал А. Н. Серов, – лучшее место принадлежит – Л. Мауреру; за ним – К. Шуберт; после него, т. е. еще с меньшими оттенками, – К. Лядов <…> Рубинштейна, как дирижера, я считаю весьма уступающим К. Лядову в опытности и во влиянии на оркестр, а г. Балакирева приходится поставить – увы! – несколькими ступенями ниже Рубинштейна».

Выстраивая иерархию петербургских дирижеров, Серов имеет в виду прежде всего циклы превосходных концертов, предпринятых в 1850 г. в рамках Концертного общества, заслуга в организации которого всецело принадлежит А. Ф. Львову. Концерты имели просветительскую цель: знакомить публику с произведениями европейской классики, в первую очередь Бетховена, причем в самом достойном исполнении. В оркестр, управляемый Маурером, были привлечены лучшие музыканты императорских театров – около шестидесяти человек.

Немало восторженных строк посвящено Серовым оценке высокого профессионального качества исполнения бетховенских сочинений: «Превосходно, бесподобно, восхитительно! … Надо сказать только, что действительно, в этих истинных музыкальных торжествах для всех, кому дорого музыкальное искусство, каждое гениальное произведение исполняется так, что лучшего исполнения почти ждать невозможно. Нам кажется, что этим довольно сказано для тех, кто знает, что такое значит исполнить как следует симфонию Бетховена или такую увертюру, как `Кориолан`».

1841: Инспектор всех оркестров императорских театров. Утверждение всех водевилей перед их постановкой

1 марта 1841 г. Людвиг Маурер предписанием конторы императорских театров «по оказываемому усердию и примерной деятельности в управлении оркестрами» был определен на должность инспектора всех оркестров императорских театров. В повседневные обязанности Маурера-инспектора входило составление всякого рода «исходатайств» (о присвоении званий, выплате пенсий), контроль за своевременным выходом артистов из очередных отпусков и пр.

Наряду с рутинной канцелярской работой Маурер выполнял различного рода «творческие» предписания Дирекции. Так, один из документов конторы Императорских театров от 22 ноября 1846 г. гласит: «Для установления должного порядка в принятии и употреблении в дело музык, сочиняемых и составляемых для русских водевилей – лицами, не имеющими прямой к тому обязанности, – предписываю конторе – постановить правилом, чтобы все подобные музыки были отдаваемы от сочинителей или от составителей их, или даже и от Артистов, которым будут подарены в бенефис, – г. Инспектору музыки, который один должен определять, могут ли быть употреблены они в дело, и в каком виде».

Позднее Е. Альбрехт в очерке «Прошлое и настоящее оркестра» (1886) укажет на то, что «со времен Маурера оркестры находились в самом плачевном положении», и в целом неодобрительно отзовется о его организаторских и административных способностях, впрочем, такой же характеристики удостаивая следующую за Маурером плеяду инспекторов, к которой, собственно, принадлежал и сам автор труда. Подобные замечания встречаются у Ю. К. Арнольда и и Г. М. Максимова, утверждавшего, в частности, что «инспектор музыки М-р (Маурер. – М. Д., Г. П.) был немец, но не просто немец, а заклятый ненавистник всех русских <…>». Как показывают документы, Л. Маурер был скромным, трудолюбивым и мягким человеком, а в бытность свою инспектором оркестров поддерживал многих русских артистов (например, виолончелиста Ивана Подобедова), сообщая начальству об их талантах и заслугах. Маурер всегда находился в гуще музыкантской среды, часто контактировал с М. И. Глинкой, дирижировал его сочинениями и никогда не отказывался от русской музыки.

О весомости фигуры Маурера в петербургском музыкальном мире, его человеческих и музыкантских качествах с полным уважением отозвался А. С. Даргомыжский. Повествуя о постановке «Эсмеральды» (1847), композитор писал: «<…> самые шарлатаны из так называемых знатоков ушли с половины представления <...> Что касается лучших и истинных артистов, каковы Гензель, Ласковский, Тамбурини и другие любители искусства, то они остались до конца: многие пришли послушать мою оперу во второй и третий раз и все любезно отдали справедливость моей музыке. Особенно Маурер этот бесспорно лучший знаток в Петербурге, три раза прослушавший мою оперу, тронул меня следующими словами: `Я стар и откровенен г. Даргомыжский, потому что мне больше нет надобности кому бы то ни было льстить: так я вам скажу напрямки, что для нынешнего времени ваше произведение слишком хорошо`».

Музыка для водевилей и балетов

В годы работы Маурера во Французском театре им созданы:

• комические оперы «Два вора» (текст переведен с французского П. С. Федоровым, автор французского текста неизвестен, 1842);
• «Два дворянина» (автор текста неизвестен, 1845);
• «Старушка» (французский текст О.-Э. Скриба, 1845);
• драма-водевиль «Дневник Дьявола» (автор текста и дата постановки неизвестны);
• комическая оперетта «Мельничиха из Марли» (автор текста и дата постановки неизвестны),

а также музыка к большому количеству драм и комедий:

• «Мемуары Дьявола»,
• «Графиня Клара д’Обервиль»,
• «Императорская мельница»,
• «Стелла»,
• «Французское хозяйство» и др.

Наибольший успех имели комедия-водевиль «Мемуары дьявола» и опера-водевиль «Два вора». «Мемуары дьявола» были поставлены в сезон 1842–1843 г. и выдержали двадцать два представления. В основе пьесы – «острообличительный» роман Ф. Сулье, переделанный в комедию-водевиль. Здесь «был бесподобен в роли адвоката Робена, принимаемого за демона, и особенно великолепно пел куплеты» один из ведущих актеров труппы – А. Аллан. Опера-водевиль «Два вора» после успеха на французской сцене была переведена на русский язык и поставлена в Александринском театре.

1846: Участие в квартете, организованном Вьетаном

Другая сфера творческой деятельности Людвига Маурера, с которой он был прочно связан долгие годы, – выступления в первых постоянных публичных камерных концертах. «Вьетан <…> ввел у нас публичные квартеты, – отмечал критик Б. Дамке. – Этим учреждением и своими постоянными усилиями к поддержанию его господин Вьетан оказал большую услугу искусству и имел благотворное влияние на развитие в нашей публике вкуса к классической музыке». Людвиг и Всеволод Мауреры входили в состав квартета, организованного Вьетаном в 1846 г. Известно также об их активном участии в квартетных собраниях А. Ф. Львова (напомним о памятной литографии «Квартет А. Ф. Львова» Р. Рорбаха, 1840) и в музыкальных вечерах у Мих. Ю. Виельгорского.

В 1850-е гг. опыт работы в области камерной музыки в составе различных квартетов, а также просветительские устремления приводят Людвига Маурера к устроительству собственных квартетных собраний, на которых он выступает вместе со своими сыновьями. Заметка «Санкт-Петербургских ведомостей» информирует: «В зале Петропавловской школы дают квартетные утра гг. Мауреры, отец и два сына, с участием одного постороннего исполнителя. Гг. Мауреры (сыновья) так часто являются в наших концертах, что с талантами их знакомить читателей, кажется, нечего, тем более что игру Всеволода Маурера (первая скрипка на этих утрах) наша публика не раз слышала и в квартетах. Г. Людвиг Маурер – ветеран нашей музыки; он занимает в квартете вторую скрипку. Известность этого музыкального семейства привлекает на утра довольное число слушателей».

Из сообщения Вильгельма фон Ленца следует, что Мауреры в своих камерных абонементных концертах «исполнили, со всей немецкой прилежностью, некоторые из последних квартетов Бетховена, а именно: глубоко поэтический a-moll и бесконечно богатый в содержательном отношении cis-moll». При этом Ленц справедливо замечает: «Мы слышим замечательных Мауреров в публичных концертах не так регулярно, как Вьетана, так как они очень заняты в театре».

1860: Последние концерты

Портрет Людвига Маурера, H. Schmid, 1860 г

30 мая 1860 г. был отмечен 25-летний юбилей творческой деятельности Людвига Маурера, а в 1867 г. газеты объявили о последнем концерте инспектора музыки. «Имя г. Маурера давным-давно известно в Петербурге и говорят, что этим концертом он заключит свое публичное артистическое поприще <…> В концерте 27 марта участвуют сыновья почтенного артиста и некоторые здешние виртуозы». В связи с объявленным в афишах концертом газета «Сын Отечества» писала: «Ветеран наш принадлежит к числу тех немногих честных служителей искусству, которые во всю свою жизнь стремятся к правде, пренебрегая эффектами. Людвиг Маурер в первый раз играл в России в 1809 г. в Зимнем дворце в присутствии их величеств Императора Александра I и прусской королевы Луизы. Много времени прошло с тех пор, 57 лет, с лишком полвека, а старик Маурер все еще бодр, деятелен, как тут не высказать полного сочувствия к последнему его концерту».

Однако концерт, в котором прозвучали многие сочинения Маурера: увертюра для большого оркестра; концерт для скрипки в исполнении Всеволода Маурера; вызвавшая многочисленные восторженные отклики Элегия для оркестра «Слеза на могиле Глинки», – отнюдь не явился итоговым, завершающим карьеру этого петербургского музыкального деятеля. В 1869 г. газета «Голос» сообщила о «весьма замечательном концерте, который будет дан 4 апреля в зале Придворной певческой капеллы, в уважение 19-летнего дирижирования г. Л. Маурера в концертном обществе».

Многогранная творческая и музыкально-общественная деятельность Маурера явила собой яркий пример для нового поколения русских музыкантов. В этом смысле символично, что в камерных и симфонических программах немецкого маэстро 1850–1860-х гг. все чаще встречается имя молодого Антона Рубинштейна, который, подобно своему старшему коллеге, станет воплощением музыкантского универсализма, возникшего на российской почве, безусловно, не без влияния таких людей, как Людвиг Маурер.

1878: Кончина в Петербурге в возрасте 89 лет

Людвиг Маурер скончался в 1878 г. в возрасте 89 лет и был похоронен на Смоленском кладбище в Петербурге.

Сочинения для скрипки и духовых

Как и другие музыканты-виртуозы XIX в. – Б. Ромберг, Л. Шпор, А. Вьетан, – Людвиг Маурер активно сочинял музыку для своего инструмента. Среди его произведений –

• девять скрипичных концертов с оркестром (g, A, D, d, a, e, A,fis, D),
• концертная симфония А-dur для четырех скрипок с оркестром ор. 55,
• концертная симфония F-dur для двух скрипок с оркестром ор. 56,
• концерт для скрипки с оркестром (посвящен Й. Иоахиму, 1872),
• симфония f-moll ор. 67 (1831),
• три концертино для скрипки (B-dur op. 32, A-dur op.65 и a-moll op. 82),
• девять этюдов и каприсов ор. 39,
• двенадцать этюдов,
• многочисленные ноктюрны, вариации, фантазии, рондо.

Вероятно, повинуясь моде, Маурер писал композиции и для деревянных духовых инструментов: кларнета и гобоя. Наиболее известны кларнетовый (B-dur, ор. 57) и гобойный (F-dur ор. 24) концерты, демонстрирующие, как и многие скрипичные сочинения Маурера, его приверженность так называемому бриллиантовому стилю.

В достаточно объемном творческом наследии Маурера особое место занимает жанр концертанта – виртуозного произведения для двух или нескольких инструментов. Известный в России с XVIII в., этот жанр стал особенно популярным в XIX столетии, когда сочинитель и исполнитель-виртуоз счастливо сосуществовали в одном лице, а композиторская практика могла опираться на личную виртуозность, свободное владение тем или иным инструментом. В концертантах Маурера (например, для двух скрипок оп. 56, F-dur, для трех скрипок и виолончели) ещё в большей мере, чем в произведениях других жанров, сказались профессиональное знание законов композиции и техническая изобретательность скрипача-виртуоза.

Концертант для четырех скрипок ор. 55 А-dur с оркестром (в энциклопедических справочниках он обозначен «концертная симфония») в разных источниках оценивается как одно из самых превосходных по музыке и мастерских сочинений композитора. По наблюдениям Х. Энгеля, автора исследования «Das Instrumentalkonzert (Eine musikgeschichtliche Darstellung)», «четверной концерт Маурера еще и сегодня в звуковом отношении способен не только привлечь, но и заново пленить слушателей». В исполнении концертанта Маурера для четырех скрипок принимали участие самые знаменитые виртуозы-скрипачи: в Германии «в нем был превосходен юный Иоахим» (А. Шеринг), в России – прославленный Франц Бём – первый концертист петербургских императорских театров, талантливый скрипач и дирижер Гейнрих Ромберг.

13 марта 1830 г. «Северная пчела» в разделе «Смесь. Музыкальные известия и значительные концерты» сообщала: «Маурер будет играть новый концерт и вариации своего сочинения. Его же концерт для четырех скрипок будет разыгран им, Бёмом, Ромбергом и Рей мерсом». Известно, что и позднее, в 1860-е гг., это произведение входило в репертуар скрипачей нового поколения. Так, в марте 1866 г. в концерте «знаменитого <…> ветерана» при участии г. Лешетицкой и г. Венявского «ученики консерватории гг. Путилов, Салин, Панов и Нагорный сыграли концертант Маурера для четырех скрипок».

О популярности концертантов Маурера в ХIХ в. свидетельствуют самые различные источники как на русском, так и на немецком языках. «Кто среди скрипачей той эпохи, – писал корреспондент лейпцигского журнала Signale fuer musikalische Welt, – не знает помимо многочисленных симфоний, увертюр и других произведений Л. Маурера его скрипичные концерты для одной, двух, четырех и шести солирующих скрипок…». В. Ф. Одоевский отмечал «особенный характер» упомянутых сочинений Маурера. «Мы с любопытством ожидаем, какое действие произведет концертант на шесть скрипок; здесь обширное поле для совершенно новых эффектов, а на них г. Маурер мастер», – отмечал Одоевский, анонсируя концерт, назначенный на 20 марта 1837 г. в Михайловском театре. Критик имеет в виду прежде всего «неимоверный эффект, где все шесть голосов сливаются в unisono на четвертой струне». Позднее, в 1845 г., Одоевский писал об этом произведении как о «прекрасном, столь любимом публикою концертанте», в исполнении которого принимали участие «два брата Мюллера, Бём, Рифсталь и Мауреры, отец и сын!»

Многие концертные произведения Маурера, изначально предназначенные для его сыновей (концертино для двух скрипок и виолончели, трио-концертант с оркестром и др.), широко исполнялись другими музыкантами. Так, например, в 1834 г. М. Ю. Вельгорский и А. Ф. Львов «мастерски исполнили виртуозный концертант Л. Маурера, написанный им для своих сыновей Всеволода и Александра».

Среди виртуозных сочинений Маурера Л. С. Гинзбург называет концертант для двух скрипок и виолончели на романс Варламова «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан» (исполнен в Петербурге в 1848 г.). Слово концертант берется исследователем в кавычки, поскольку речь идет, по существу, о вариациях на тему. В. Ф. Одоевский, столь нетерпимый к жанру «щеголеватых», «бравурных» вариаций, писал: «С некоторого времени вошли в моду вариации – в ином концерте сряду пять, шесть вариаций! Предваряем, что мы будем неумолимы к тем артистам, которые в продолжение поста будут потчевать нас одними, так на зываемыми блистательными вариациями». Показательно, что далее Одоевский противопоставляет искусство Маурера, его «отличное знание, как соединить между собою два главных инструмента», техническим сочинениям Берио и Калливоды, изобретенным методом «componium».

В свое время Э. Изаи классифицировал скрипичную литературу на произведения, написанные с участием скрипки, и – для скрипки: «Бетховен сочиняет с участием скрипки, Вьетан – для скрипки». Концерты и камерноансамблевые сочинения Маурера, во многом возникшие «исходя из скрипки», демонстрируют не только высочайшую техническую оснащенность, виртуозный блеск, но и, не редко, образную и тематическую многоплановость, романтическую сердечность и «элегичность» чувства. «Его бриллиантовый концерт для четырех скрипок, – подчеркивает А. Шеринг, – освежен счастливейшей вивальдиевской идеей». Существенным представляется замечание Х. Энгеля, полемически высказанное другому исследователю скрипичного искусства: «Не прав Василевский, когда утверждает об отсутствии в концертах Маурера чувственной привлекательности».

Небезынтересными представляются отзывы современников. Так, «Северная пчела» писала: «Его музыка не утомит никогда, и трудно сыскать другого композитора, у которого бы на каждом шагу можно было, как у него, находить сладчайшую, самую нежную, то есть душистую мелодию. В этом концерте исполнялись четыре пьесы его композиции: увертюра, концерт для скрипки, концерт для двух скрипок и водевильное трио, и каждая из пьес, в полном смысле, восхитила слушателей. В концертанте (alla Pollaka) играл со старшим Маурером г. Дмитриев, которому < ... > рукоплескали с живым участием ревнители русских талантов».

Обратим внимание на оценку мелодического дара композитора, хотя и высказанную в специфических, почти парфюмированных эпитетах. Подобную характеристику мелодий Маурера – их привлекательности и изобретательности – находим в рецензии на концерт, состоявшийся 3 апреля 1828 г.: «За сим господа Бём и Маурер играли на скрипках ноктурно без аккомпанемента и рондо с аккомпанементом оркестра, сочинение Маурера. Эта пьеса более предыдущей понравилась знатокам и любителям по композиции и исполнению. Мелодия удивительна, особенно в Adagio. Многие слушатели тронуты были до слез. Один известный знаток музыки сказал: Бём и Маурер в исполнении этого несравненного сочинения разделили между собой одну душу; Маурер похитил гармонию с небес».

Неизменным успехом у слушателей пользовались концерты под управлением Маурера. Нетрудно заметить, что лексика рецензий и анонсов, как правило, выдержана в панегирическом ключе: «принадлежит к числу замечательных»; «один из лучших в сезоне»… «Сей почтенный виртуоз <...> соединил в оных [концертах] все, что только может привлечь истинного любителя музыки. Превосходный выбор пьес, блистательная игра его, которая превышает всякую похвалу, отличные таланты других артистов, кои приемлют участие в сих концертах, – все соответствует знаменитому имени г. Маурера и привлекает всякий раз многочисленное собрание посетителей»

Примечания