Интервью TAdviser: Digital-директор «Росатома» Екатерина Солнцева – о больших планах госкорпорации по созданию цифрового бизнеса
На смену программе трансформации ИТ в «Росатоме» пришла цифровая трансформация. При этом госкорпорация не только планирует «оцифроваться» сама, но и развить полноценный бизнес из продаж цифровых продуктов и услуг внешним заказчикам. О том, как это будет происходить, и как уже используются прорывные технологии в «Росатоме», в интервью заместителю главного редактора TAdviser Наталье Лаврентьевой рассказали Екатерина Солнцева, в мае 2018 года назначенная директором по цифровизации госкорпорации, и заместитель директора по ИТ «ВНИИА им. Н.Л. Духова» (входит в ГК «Росатом») Евгений Абакумов.
Екатерина, недавно вы были назначены на должность директора по цифровизации «Росатома» (Chief Digital Officer). Эта позиция является для госкорпорации новой. До этого вы занимались вопросами цифровизации в качестве советника гендиректора «Росатома». Расскажите, пожалуйста, в чем заключается для вас разница в этих позициях, и какие задачи в области цифровизации стоят перед вами?
Екатерина Солнцева: Разница между советником и директором по цифровизации заключается в зоне ответственности. Советник – это, в каком-то роде, эксперт, который изучает ситуацию, высказывает свое мнение и предлагает варианты, а директор несет ответственность за результат. В этом и состоит принципиальная разница между двумя позициями.
При этом задачи, по сути дела, не меняются. Одной из задач, стоящей на сегодняшний день перед командой, занимающейся цифровой трансформацией «Росатома», - это сведение воедино, консолидация всех множественных цифровых активностей, которые ведутся в «Росатоме» в разных уголках компании. Сейчас у нас есть понимание того, что, объединив все эти направления и усилия, можно выстроить общую логическую картину и двигаться в сторону развития единой цифровой платформы, единого использования данных.
Будет ли в «Росатоме» создаваться новая отдельная структура по цифровизации?
Екатерина Солнцева: В «Росатоме» около полугода назад была создана дирекция по цифровой трансформации, которая координирует всю работу в этой области. Ее задача заключается во взаимодействии со всеми структурами, подразделениями «Росатома», чтобы создать единую цифровую стратегию госкорпорации и дальше по ней двигаться. В зоне моей ответственности находится и работа дирекции, и разработка цифровой стратегии.
Ранее в «Росатоме» была программа трансформации ИТ. Можно сказать, что цифровая трансформация госкорпорации – это продолжение той программы, но на принципиально ином, качественном уровне, поскольку с тех пор появились новые технологии, появилось осознание необходимости в импортозамещении, которая становится особенно явной в последнее время на фоне геополитических событий.
Это точно. Недавний пример отключения от облачного сервиса SAP «Силовых машин», попавших в санкционный список, отлично это демонстрирует. В «Росатоме» в предыдущие годы была проделана большая работа, чтобы снизить зависимость от импортных ИТ. Насколько госкорпорация сейчас зависит от западных технологий?
Екатерина Солнцева: «Росатом» использует и собственные разработки, и лучшие разработки мировых вендоров. До последнего момента такой подход был принципиальной позицией, поскольку он способен обеспечить наивысшие компетенции в цифровых технологиях. Но сейчас, с учетом последних веяний, мы понимаем, что фокус у нас смещается в сторону своих собственных разработок.
Вместе с тем, работу с мировыми вендорами мы не прекращаем. Мы являемся генеральным партнером целого ряда поставщиков технологических решений и будем продолжать с ними работать.
Евгений Абакумов: Для достижения цели стать цифровой компанией мы стремимся в текущих условиях найти наиболее оптимальные решения, учитывая и общие тренды, и законодательные ограничения, и условия, в которых сейчас работаем. «Росатом» работает на глобальном рынке, и если глобальному рынку нужны решения зарубежных разработчиков, мы должны это предоставлять. Другое дело, что мы не можем, как госкорпорация, не участвовать в работе по поддержке отечественных разработчиков, инициированной на государственном уровне.
Недавно заместитель гендиректора «Росатома» Кирилл Комаров рассказывал, что госкорпорация уже не только потребитель, но и производитель цифровых продуктов. До 20% выручки от проектов по созданию АЭС для сторонних клиентов для «Росатома» составляют цифровые технологии. Какие цифровые продукты приносят «Росатому» наибольшую выручку, и в какие еще отрасли они поставляются, помимо проектов по созданию АЭС?
Екатерина Солнцева: АЭС, которые строит «Росатом», не могут быть конкурентоспособными без цифровых технологий, поэтому они естественным образом поставляются совместно с АЭС. Однако пока рано рассматривать «цифровую выручку» как отдельный бизнес. «Росатом» ранее такую задачу себе не ставил, она появилась буквально только что.
У нас, конечно, есть случаи, когда решения «Росатома» используются другими отраслями. Например, разработанная внутри госкорпорации система математического моделирования физических процессов используется в авиастроении, машиностроении, автомобилестроении и ряде других.
Пакет программ «Логос», вы имеете в виду?
Екатерина Солнцева: Да. Это программное обеспечение давно используется некоторыми компаниями за пределами Росатома, но, если вы зайдете на сайт «Росатома», то пока не сможете купить «Логос», подав заявку, вы даже не найдете информации о нем, как о продукте. Уже в ближайшее время, мы планируем развивать, в том числе, продажи «Логоса», как часть цифрового бизнеса.
Какие еще цифровые продукты есть у «Росатома» на продажу внешним заказчикам?
Екатерина Солнцева: Помимо «Логоса», у нас есть много и других цифровых продуктов, разработанных внутри госкорпорации, включая инфраструктурные решения, продукты для моделирования различных процессов, для поддержки возведения сложных инженерных объектов, суперкомпьютеры. Суперкомпьютеры, к примеру, тоже давно поставлялись сторонним предприятиям, равно как и доступ к собственному суперкомпьютеру «Росатома» по облачной модели, но, повторюсь, нельзя сказать, что это носило целенаправленный характер как отдельный бизнес.
В отдельное направление бизнеса все эти продукты оформляются только сейчас, когда стала четко обозначена необходимость продуктизации разработанных нами технологий и вывода их на открытый рынок. Мы в самом начале этого пути, изучаем разные подходы к рынку.
Какое применение на предприятиях «Росатома» находят технологии интернета вещей, искусственного интеллекта, виртуальной и дополненной реальности, робототехники, дроны и др.? Приведите, пожалуйста, наиболее яркие примеры использования.
Евгений Абакумов: Один из интересных примеров – в рамках системы управления производством (MES), разработанной ВНИИАА и включенной в портфель цифровых продуктов «Росатома», мы используем интеграцию с одним из решений российского разработчика – резидента «Сколково». Это решение с использованием партнерской технологии обеспечивает подключение к системе с числовым программным управлением станков и позволяет мониторить состояние их работы. Оно дает возможность получать обратную связь от оборудования, на котором изготавливаются различные изделия для «Росатома». Таким решением оснащено, например, оборудование для металлообработки, приборостроения, гальваники и другое.
ВНИИА как предприятие-разработчик поставляет и робототехнические комплексы. У нас есть центр робототехники, который создает специальных роботов. Они позволяют заменить человека в случае инцидентов, где присутствует неблагоприятное воздействие, где человек не может физически находиться. Николай Кныш, технологический директор «Леруа Мерлен» на TAdviser SummIT — о «граблях» цифровой трансформации
Касательно виртуальной и дополненной реальности, «Росатом» использует такие технологии для решения эксплуатационных задач. В таком ключе они много где применяются. С другой стороны, в «Росатоме» они применяются и для специфических задач, например, как виртуальный тренажер атомной электростанции, которые используются в «Росатоме» для тренировки персонала АЭС.
Насколько, по вашему мнению, «оцифрована» российская атомная отрасль по сравнению с другими странами?
Евгений Абакумов: «Росатом» - уникальная компания в этом плане: в мире нет ни одной компании, столь вертикально интегрированной, сколько «Росатом». У нас есть все – от добычи до утилизации и вывода АЭС из эксплуатации. Поэтому ее сложно с кем-то еще сравнивать. С одной стороны, у нас уникальные бизнес-процессы, бизнес-модель, с другой – можно говорить о каких-то функциональных частях, где применяются цифровые решения.
Важно также понимать, что есть область между созданием технологий и их применением, и между ними еще предстоит пройти определенные шаги. Но можно сказать, что по ряду технологий мы впереди остальных. Например, та же технология мульти-D, разработанная в «Росатоме», имеет мировое признание, множество сертификатов и запросов на ее применение не только в России.
Екатерина Солнцева: Сейчас активно развивается глобальное партнерство в области цифровизации и, например, накануне грядущей ядерной выставки в Париже, впервые в течение двух дней проводится конференция, посвященная цифровизации ядерной отрасли. На этой площадке встретятся основные игроки и поделятся своими подходами и наработками.
В мае этого года X Юбилейный ежегодный международный форум АТОМЭКСПО прошел под лозунгом «Глобальное партнерство – общий успех», а «Росатом» выступил с инициативой, с призывом ко всем игрокам к сотрудничеству. Сейчас важно не столько конкурировать между собой, сколько, объединившись, создавать наилучшие решения с помощью лучших наработок, которые есть у каждого. Поэтому, важно не то, кто больше «оцифрован», а как мы можем объединиться для общего успеха.
Одна из важнейших задач атомной отрасли сейчас – снижение себестоимости электроэнергии, которая сильно завязана на цифровизации. Этот один из случаев, когда для ее решения объединение важнее, чем конкуренция.