Александр Элинсон, НИПК «Электрон»: Цифровизация медицины зависит от государственной системы
Здравоохранение — отрасль, которая относится к числу наиболее восприимчивых к новым технологиям. О том, что происходит в области цифровизации здравоохранения, о достижениях и трудностях, которые ее сопровождают, рассказывает Александр Элинсон, акционер научно-исследовательской производственной компании «Электрон», одного из ведущих российских разработчиков и производителей медицинского диагностического оборудования и комплексных ИТ-решений для здравоохранения.
Элинсон
Расскажите, как проходит цифровая трансформация в здравоохранении.
Александр Элинсон: Здравоохранение — активный потребитель инноваций. Их можно разделить на несколько уровней.
К первому относится оборудование, которое применяется в больницах и поликлиниках. Раньше в нем использовались главным образом аналоговые технологии. Сегодня они заменены цифровыми решениями. Скорость проникновения цифровых технологий в сферу диагностики очень высока.
Например, цифровые рентгенодиагностические системы, позволяющие сохранять полученную информацию на любых цифровых носителях, практически полностью заменили аналоговые аппараты, которые требовали обработки пленки и связанных с ней «мокрых» процессов.
Второй уровень — цифровизация сферы здравоохранения в целом, работа с данными, для которых нужна классическая информационная инфраструктура, сервера, сети передачи данных и т.п. Эта техника дает возможность работать с медицинскими данными где угодно, а не только в том лечебном учреждении, где наблюдается пациент.
Третий уровень — то, что относится к классу персональных устройств, которые не находятся в лечебных учреждениях, но сопровождают пациента повсюду. Смартфоны, умные часы и трекеры, — все эти гаджеты снабжаются все большим количеством датчиков, которые собирают информацию о состоянии здоровья. Она доступна и самому пользователю, и врачу, и даже, в некоторых случаях, медицинским информационным системам.
Какие факторы оказывают влияние на ход цифровизации здравоохранения?
Александр Элинсон: Если говорить про ситуацию с цифровизацией здравоохранения в нашей стране и в мировых масштабах, то здесь необходимо выделить несколько ключевых моментов, которые связаны с экономикой и законодательным регулированием.
Медицина — отрасль консервативная. В ней к использованию инноваций подходят аккуратно, с многочисленными проверками и перепроверками. Краеугольные камни здравоохранения — надежность, эффективность и безопасность. И любая инновация в первую очередь должна удовлетворять этим критериям.
При появлении новых технологий отраслевые регуляторы не всегда готовы быстро оценить их безопасность и актуальность. Для разработки нормативной базы требуется время, и скорость проникновения инноваций в практику в разных странах сильно зависит от того, как быстро государство способно адаптировать законодательную базу. Важную роль играет и уровень развития частной медицины, и отношение к классификации различных гаджетов: являются ли они медицинскими изделиями или обычными персональными устройствами. От этого зависит отношение к тем данным, которые эти устройства собирают.
Экономический фактор связан с тем, что в момент появления новых технологий участники рынка могут выбирать один из двух путей. Либо они «подстегивают» их внедрение, либо пускают на самотек. Около десяти лет назад, когда активное использование цифровых технологий в рентгенодиагностике только начиналось, в нашей стране разницы в тарифах, по которым рассчитывалась стоимость исследований на пленочных или цифровых аппаратах, не существовало. Внедрение цифровой техники было эволюционным: постепенно появлялись стандарты, вводились нормы передачи данных в цифре. Но в ряде других стран, как развитых, так и третьего мира, был избран иной путь. Разница в стоимости между снимками, полученных на аналоговом и цифровом оборудовании, изначально была существенной. Потому что диагностическая ценность последних была выше. И лечебным учреждениям становилось выгодно внедрять именно современное цифровое оборудование.
Аналогичная ситуация сложилась с применением искусственного интеллекта. Наша страна идет традиционным путем: правительство директивно определяет для каждого региона количество модальностей, по которым должен работать AI. При этом уже существует тариф, по которому оцениваются услуги с использованием AI.
В целом за последние 20 лет диагностика изменилась кардинально. Раньше массивы цифровых данных были экзотикой, сегодня они стали повседневным явлением. Так что цифровые технологии в российском здравоохранении используются весьма активно.
А насколько востребованы цифровые технологии участниками рынка здравоохранения?
Александр Элинсон: Инициация изменений в законодательство, которые стимулируют внедрение цифровых решений, может происходить с разных сторон. Как правило, при появлении инновации, востребованной у населения, запускается несколько пилотных проектов, которые позволяют проверить эту инновацию, оценить проблематику ее внедрения, скорректировать законодательную базу. Тот же искусственный интеллект: от момента первого применения систем с ним в отдельных регионах до появления необходимых нормативных актов прошел совсем небольшой, по мировым масштабам, промежуток времени.
Российский Минздрав очень внимательно отслеживает технологические тренды и, когда они существенно влияют на качество медицинских услуг, достаточно быстро реализует их на практике.
Мы привыкли к тому, что забота о здоровье — ответственность государства. Так считает очень большое число людей. С другой стороны, появление цифровых гаджетов, которые могут использоваться населением для поверхностного мониторинга состояния, формируют ответственность за свое здоровье. В тех странах, где уровень ответственности и так был высоким, применение подобных персональных устройств не требует никаких, в том числе законодательных стимулов. Там, где следить за собой в массе своей не принято, люди используют современные устройства не активно.
Да, информация, которую дают гражданам умные гаджеты, не относится к медицинским данным. Но она генерирует настороженность, стимулирует диалог пациента с врачом. И это весьма отрадно, поскольку часто к докторам люди обращаются тогда, когда нужно не профилактикой заниматься, а принимать радикальные меры.
Как ни парадоксально это прозвучит, те страны, которые наименее социально ориентированы, где население минимально защищено в плане охраны здоровья, чаще всего становятся центрами использования персональных устройств. Люди берут ответственность за самих себя и активно пользуются средствами контроля здоровья, которые им предоставляют технологии.
Таким образом, на востребованность цифровых технологий в основном оказывают влияние два фактора: сбалансированность государственных систем и уровень ответственности населения за свое здоровье.
Насколько серьезные изменения произошли с технологическим стеком за последние несколько лет?
Александр Элинсон: Изменения очень серьезные. 10-12 лет назад цифровые технологии в медицине только появлялись и воспринимались как космический корабль: очень дорогие устройства, которые могли себе позволить лишь некоторые учреждения.
На стоимость цифровых решений влияла дороговизна используемых компонентов. А она возникала из-за того, что и сама технология была новой, и спрос на нее был невысоким. Как только востребованность стала возрастать, доступность цифровых решений повысилась, причем кратно.
Например, если сравнить стоимость цифрового рентгеновского аппарата высокого класса около 15 лет назад и сегодня, мы увидим, что она стала в несколько раз ниже.
Доступность технологий — решающий фактор в развитии цифровизации здравоохранения. Сегодня, когда компания приступает к разработке новых устройств, она должна смотреть на 10 лет вперед. Минимум 2-3 года уйдет на этапы от проектирования до вывода изделия на рынок, еще не менее 7 лет после этого оно должно оставаться актуальным на рынке.
Поэтому нужно четко понимать, какие технологические решения потребуется заложить на старте. В противном случае вы создадите устройство, которое быстро окажется неконкурентоспособным. Все, что касается применения цифровых технологий в медицине, вплоть до детализации по компонентам, необходимо анализировать и закладывать на годы вперед.
Стоит отметить, что нам повезло, поскольку мы изначально владели целым рядом инновационных технологий. И могли создать условия для вывода их на российский рынок, чтобы сделать их доступными нашим гражданам.
Какие из технологий будущего вы можете назвать самыми перспективными?
Александр Элинсон: Сегодня в здравоохранении немало примеров использования технологий, которые позволяют добиваться положительного результата в диагностике и лечении эффективнее и дешевле. Есть много перспективных треков, связанных с различными спектрами исследований: излучение с различной проникающей способностью, молекулярная медицина и т.д. Но крупные игроки мирового рынка не слишком заинтересованы в том, чтобы расширять их круг: задача компаний — продать то, что уже выпущено. Отсюда барьеры на пути инноваций, в том числе и законодательные.
Насколько сильное влияние оказывает на цифровизацию здравоохранения в России санкционная кампания?
Александр Элинсон: Объем санкций, которые наложены на Россию, беспрецедентен. Под эмбарго находятся и поставки медицинской техники — ситуация доведена до абсурда, обычные фонендоскопы расцениваются как устройства двойного назначения. Конечно, отрасль сталкивается с большим количеством трудностей, которые существенно усложняют и развитие, и текущую работу.
Но в целом, страшной ситуацию назвать нельзя. Государство приняло на законодательном уровне целый ряд мер, которые дают возможность компенсировать возникающие проблемы. Эти меры эффективны.
С другой стороны, нельзя не замечать тот факт, что значительная доля оборудования, которое используется у нас в стране — импортная. Это те же сервера, на которых хранятся медицинские данные, целый ряд медицинских информационных систем. Пока эти системы работают. Но риски, связанные с ними, существуют. Хотя, их постепенно купируют российские разработчики ПО.
Как широко российский софт используется в тех комплексах, которые выпускает ваша компания?
Александр Элинсон: Очень широко. Порядка 90% всего софта, который мы используем — наш собственный. Причина проста: необходимость управлять продукцией на протяжении всего жизненного цикла. Рынок меняется, появляются новые запросы, нужно внедрять изменения, которые невозможно реализовать, если это не ваш софт.
У нас есть отдельные блоки, где используются не российские решения. Но они применяются для изделий, которые продаются очень маленькими партиями: по несколько штук в год. И для них экономически не целесообразно создавать свой программный продукт. Но если спрос на них вырастет, то мы заменим импортный продукт своим.
Что представляет собой продуктовый портфель вашей компании сегодня?
Александр Элинсон: Сегодня наша компания закрывает потребности лечебных учреждений по всему спектру устройств, используемых для лучевой диагностики, за исключением маммографов и магнитно-резонансных томографов.
Мы выпускаем широкий спектр аппаратов для лучевой диагностики: это палатные аппараты, флюорографы, линейка рентгенографических аппаратов, включая топовые модификации, на которых можно проводить контрастные исследования с различными режимами, энергиями. А также рентгенохирургические системы, компьютерные томографы, радиоизотопную технику, ультразвуковые системы разных классов, большое количество софтовых решений. В целом, если говорить о лучевой диагностике, мы предлагаем одну из самых широких линеек оборудования в России.
